Во второй половине XVIII века английский изобретатель и ювелир Джеймс Кокс считался самым прославленным и хитроумным в деле создания курьезных механизмов. В 1772 году Кокс открыл в Лондоне свой собственный музей диковинных автоматов, о чем даже в России было хорошо известно. Под руководством Джеймса Кокса работал целый коллектив европейских мастеров. Считается, что часы «Павлин» были созданы при его непосредственном участии. И хотя на эрмитажных часах нет ни подписи, ни клейм Джеймса Кокса, традиционно принято приписывать эту работу именно его мастерской, поскольку в то время никто не мог сравниться со знаменитым англичанином в оригинальности идей и изобретательности подобного рода вещей.
В 1777 году в Петербург прибыла английская герцогиня Кингстон, ставшая косвенной причиной появления на свет часов «Павлин». Являясь вестницей просвещенного мира, она настоятельно рекламировала князю Григорию Потемкину изделия английской фирмы Кокса, и князь не избегнул соблазна сделать заказ. На тот момент у Кокса уже имелось два готовых механических павлина, взяв одного из которых, он добавил к нему часы и двух других птиц. Часы «Павлин» привез в Петербург в 1781 году Фридрих Юри, и поскольку по традиции мастер должен был сам представить свое творение заказчику, то вывод напрашивается соответствующий.
Часы изначально предназначались для Эрмитажа, основанного Екатериной Великой, но первые несколько лет оставались во дворце Потемкина. После смерти князя в 1791 году Екатерина приобрела Таврический дворец вместе со всем его содержимым, а в 1797 году новый владелец дворца Павел I повелел перенести необычный механизм в Эрмитаж. Уникальность этих часов заключается в том, что они до сих пор находятся в рабочем состоянии, и это единственный во всем мире крупный автомат XVIII века, дошедший до нашего времени без изменений.
Тем не менее, история часов «Павлин» вовсе не так безоблачна, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что диковинный автомат прибыл в Россию в разобранном виде, и за неимением времени Потемкин так и не успел его собрать. В 1791 году он дал поручение талантливому русскому механику Ивану Кулибину привести эти часы в порядок, но продолжить работу мастер смог уже 
только после смерти князя благодаря соизволению императрицы. Поскольку с течением времени некоторые детали часов были утеряны, Кулибину пришлось тщательнейшим образом перебрать весь механизм, изготовить недостающие части, заново все собрать и позолотить. На все это ушло целых два года, и в 1794 году работа была завершена.
После первого беглого осмотра механических золоченых птиц возникает вполне естественный вопрос: а как же по таким часам определять время? Хитрость здесь заключается в том, что циферблат «спрятался» в шляпке самого большого гриба, что растет на холме прямо перед дубом. В прорези шляпки этого гриба видны римские цифры, обозначающие часы, и арабские — минуты. Бег секундной стрелки олицетворяет собой стрекоза, вращающаяся на шляпке вокруг своей оси. Когда механизм заведен, стрекоза подпрыгивает, символизируя мимолетность существования. Колокольчики на клетке совы отбивают четверти и часы. Изначально предполагалось, что движение птиц должно осуществляться ежечасно, но сегодня их заводят крайне редко для лучшей сохранности автомата. Часовой же механизм работает постоянно.
После Великой Отечественной войны в 1952 г. возникла идея восстановить давно не работающие часы. За помощью руководство Эрмитажа обратилось в Ленинградский институт точной механики и оптики (ЛИТМО). В короткий срок сотрудникам института удалось отреставрировать этот оригинальный старинный часовой автомат.
